Неточные совпадения
Мы вошли в их бедную
избу, пили чай и слушали рассказы о трудностях и недостатках,
с какими, впрочем, неизбежно сопряжено первоначальное водворение в новом
краю.
— В конце слободы,
с того
края третья избушка. На левой руке кирпичная
изба будет, а тут за кирпичной
избой и ее хибарка. Да я вас провожу лучше, — радостно улыбаясь, говорил приказчик.
Это было через
край. Я соскочил
с саней и пошел в
избу. Полупьяный исправник сидел на лавке и диктовал полупьяному писарю. На другой лавке в углу сидел или, лучше, лежал человек
с скованными ногами и руками. Несколько бутылок, стаканы, табачная зола и кипы бумаг были разбросаны.
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого
изба стояла на самом
краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и ту не пожалел он, — вон как упарил, точно
с возом, милая, шла.
— Ах, матушка, пора эти разговоры оставить! — говорит он. —
Изба моя
с краю — ничего не знаю! Вот правило, которым мы должны руководствоваться, а не то чтобы что…
— Так и всегда нужно поступать. Когда никто ничего не знает, когда все разевают рты, чтобы сказать:"моя
изба с краю" — непременно нужно обращаться к камердинерам. Они за целковый-рубль все иностранные кабинеты в изумление приведут.
И тут-то этакую гадость гложешь и вдруг вздумаешь: эх, а дома у нас теперь в деревне к празднику уток, мол, и гусей щипят, свиней режут, щи
с зашеиной варят жирные-прежирные, и отец Илья, наш священник, добрый-предобрый старичок, теперь скоро пойдет он Христа славить, и
с ним дьяки, попадьи и дьячихи идут, и
с семинаристами, и все навеселе, а сам отец Илья много пить не может: в господском доме ему дворецкий рюмочку поднесет; в конторе тоже управитель
с нянькой вышлет попотчует, отец Илья и раскиснет и ползет к нам на дворню, совсем чуть ножки волочит пьяненький: в первой
с краю избе еще как-нибудь рюмочку прососет, а там уж более не может и все под ризой в бутылочку сливает.
Давыдкина
изба криво и одиноко стояла на
краю деревни. Около нее не было ни двора, ни овина, ни амбара; только какие-то грязные хлевушки для скотины лепились
с одной стороны;
с другой стороны кучею навалены были приготовленные для двора хворост и бревна. Высокий зеленый бурьян рос на том месте, где когда-то был двор. Никого, кроме свиньи, которая, лежа в грязи, визжала у порога, не было около
избы.
Дом Бориса Петровича стоял на берегу Суры, на высокой горе, кончающейся к реке обрывом глинистого цвета; кругом двора и вдоль по берегу построены
избы, дымные, черные, наклоненные, вытягивающиеся в две линии по
краям дороги, как нищие, кланяющиеся прохожим; по ту сторону реки видны в отдалении березовые рощи и еще далее лесистые холмы
с чернеющимися елями, налево низкий берег, усыпанный кустарником, тянется гладкою покатостью — и далеко, далеко синеют холмы как волны.
Сверх того, этот взгляд вполне выражал независимость господина Голядкина, то есть говорил ясно, что господин Голядкин совсем ничего, что он сам по себе, как и все, и что его
изба во всяком случае
с краю.
Благо неведущим. Знание, говорят, старит, а мы каждочасно молодеем. «
Изба моя
с краю, ничего не знаю» — успокоительнее этого девиза выдумать нельзя. Особливо ежели жить
с умом, то можно даже деньги при помощи этого девиза нажить. Вот, например, владелец двух кабаков, которые держат меня в осаде справа и слева, — тот только и говорит: «Не нашего, сударь, это ума дело». Говорит и стелет да стелет кругом паутину…
— Матушка есть, — сказал он. — Батюшка родимый есть. Все меня отрешились. Слушай ты, старая, — прибавил он, хватая Илюшкину старуху за руку. — Я тебя одарил. Послушай ты меня, ради Христа. Ступай ты в село Водное, спроси ты там старуху Никонову, она самая моя матушка родимая, чуешь, и скажи ты старухе этой самой, Никоновой старухе,
с краю третья
изба, колодезь новый… скажи ты ей, что Алеха, сын твой… значит… Музыкан! Валяй! — крикнул он.
Евангелие было старое, тяжелое, в кожаном переплете,
с захватанными
краями, и от него запахло так, будто в
избу вошли монахи. Саша подняла брови и начала громко, нараспев...
Ему ничего не дали, и он, крякнув, поплелся домой. Ольга потом стояла на
краю и смотрела, как обе повозки переезжали реку бродом, как по лугу шли господа; их на той стороне ожидал экипаж. А придя в
избу, она рассказала мужу
с восхищением...
Николай и Ольга
с первого взгляда поняли, какая тут жизнь, но ничего не сказали друг другу; молча свалили узлы и вышли на улицу молча. Их
изба была третья
с краю и казалась самою бедною, самою старою на вид; вторая — не лучше, зато у крайней — железная крыша и занавески на окнах. Эта
изба, неогороженная, стояла особняком, и в ней был трактир.
Избы шли в один ряд, и вся деревушка, тихая и задумчивая,
с глядевшими из дворов ивами, бузиной и рябиной, имела приятный вид.
Сцена представляет улицу и
избу Петра. Слева от зрителя —
изба в две связи, сени,
с крыльцом в середине; справа — ворота и
край двора. У
края двора Анисья треплет пеньку. После первого действия прошло шесть месяцев.
— По милости Господней всем я довольна, — сказала она. — Малое, слава Богу, есть, большего не надо. А вот что: поедешь ты завтра через деревню Поляну, спроси там Артемья Силантьева,
изба с самого
краю на выезде… Третьего дня коровенку свели у него, четверо ребятишек мал мала меньше — пить-есть хотят… Без коровки голодают, а новую купить у Артемья достатков нет… Помоги бедным людям Христа ради, сударыня.
Первая
с краю изба освещена внутри, и в ней не лучина горит, а сальные свечи.
Тотчас за столбами слева начинался деревенский порядок: сначала две-три плохеньких избенки, дальше
избы из соснового леса,
с полотенцами по
краям крыш, некоторые — пятистенные. По правую руку от проезда, спускающегося немного к усадьбе, расползлись амбары и мшенники. Деревня смотрела не особенно бедной; по количеству дворов — душ на семьдесят, на восемьдесят.
Над рожью серели соломенные крыши деревни. Лизар встрепенулся и сильнее задергал вожжами. Мы въехали в узкую, уже потемневшую улицу, заросшую ветлами.
Избы, как вообще в этих
краях, были очень высокие,
с окнами венцов на пятнадцать — двадцать от земли.
В самой слободе находилось стоявшее невдалеке от дворца здание печатного двора
с словолитней и
избами для жительства мастеров-печатников как иностранных, вызванных царем из чужих
краев, так и русских,
с друкарем Иваном Федоровым и печатником Петром Мстиславцевым во главе.
Староста, выйдя из «анатомии», захватил
с собой сотского и двух понятых, и направился
с ними на
край поселка, где стояла
изба Егора Никифорова. Последнего он должен был арестовать по приказанию земского заседателя и привести в людскую высокого дома.
Три совершенно разные картины открывались перед взором из этих окон, прорезанных в толстых стенах и образующих как бы еще три маленьких комнатки, каждая глубиною в два аршина.
С одной стороны темный лес тянулся, теряясь на
краю горизонта, целое море зелени, колеблемое порывами ветра;
с другой — поля, луга и длинная серебристая полоса реки; наконец, посредине, на довольно значительном расстоянии, мелькали церковь и
избы села Покровского.
Несколько вправо от первого виднелся другой поселок, особенно бросавшийся в глаза новизною только что срубленных
изб, одна из которых несколько выше других, украшенная затейливой резьбой,
с громадным деревянным петухом на коньке, вращавшемся даже при легком дуновении ветра, особенно выделялась от остальных построек, быть может, и потому, что стояла на самом
краю поселка.
Человек пятнадцать солдат за
избами,
с края деревни,
с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая,
с которого снята уже была крыша.